Порою нестерпимо хочется

Каждое утро со стоном подрываясь с койки в четыре с небольшим, уже по дороге в ванную (эта дорога у меня довольно короткая) начинаешь мечтать, как развалился б сейчас по новой и доспал бы часок. Или даже пару-тройку, для верности.

Так проходит дней пять, а на шестой, в пятницу, подрываешься с почти такого ж ранья уже собственной волей, чтоб успеть сбегать на море с Лейкой, прибраться (жена на работе, вот гадство) сделать кой-какие важные покупки вроде сигарет и приготовить еду всем. Да и рабочая поверхность на кухне, треснувшая хрен знает когда, требует очередного мелкого ремонта.

Само собой это происходит в некотором тумане недосыпа и сам себе думаешь: да блинжежнахрен, кто мешал? Кто не давал сначала дрыхнуть, потом валяться подремывая, потом неспешно просыпаться, смотреть некоторое время в потолок, свободным от мыслей и забот взором, и уж потом-потом подрываться не очень тугой уже, но все же пружиной, к заботам дня.

Никто не мешал, но очень хочется жить. А какая ж жизнь, когда спишь? Все пропустишь интересное. Спать очень хочется, но жить хочется еще сильней. И в этом диалектическом противоречии существуешь большую часть невозвратной своей, единственной жизни.

Несовершенной, как все сущее, кроме пожалуй лилий полевых и птиц небесных.

Порою нестерпимо хочется

Каждое утро со стоном подрываясь с койки в четыре с небольшим, уже по дороге в ванную (эта дорога у меня довольно короткая) начинаешь мечтать, как развалился б сейчас по новой и доспал бы часок. Или даже пару-тройку, для верности.

Так проходит дней пять, а на шестой, в пятницу, подрываешься с почти такого ж ранья уже собственной волей, чтоб успеть сбегать на море с Лейкой, прибраться (жена на работе, вот гадство) сделать кой-какие важные покупки вроде сигарет и приготовить еду всем. Да и рабочая поверхность на кухне, треснувшая хрен знает когда, требует очередного мелкого ремонта.

Само собой это происходит в некотором тумане недосыпа и сам себе думаешь: да блинжежнахрен, кто мешал? Кто не давал сначала дрыхнуть, потом валяться подремывая, потом неспешно просыпаться, смотреть некоторое время в потолок, свободным от мыслей и забот взором, и уж потом-потом подрываться не очень тугой уже, но все же пружиной, к заботам дня.

Никто не мешал, но очень хочется жить. А какая ж жизнь, когда спишь? Все пропустишь интересное. Спать очень хочется, но жить хочется еще сильней. И в этом диалектическом противоречии существуешь большую часть невозвратной своей, единственной жизни.

Несовершенной, как все сущее, кроме пожалуй лилий полевых и птиц небесных.

...или храбрый кулинар (ц)

Валямшись у телевизера смотремши "Элементарные частицы" (по мне кино так се) захотел блинов. Встал и героически обливаясь потом, напек.
Проявил такскыть хозяйственность и трудолюбие.

А главное, общее ощущение - "уж если я чего решил..."

...или храбрый кулинар (ц)

Валямшись у телевизера смотремши "Элементарные частицы" (по мне кино так се) захотел блинов. Встал и героически обливаясь потом, напек.
Проявил такскыть хозяйственность и трудолюбие.

А главное, общее ощущение - "уж если я чего решил..."