Автобус заревел, выбрался на какой-то пригорок, затормозил и на мгновение наступила тишина.
Внизу была звездной красы картина. Речка описывала широкую петлю, внутри которой был желтый луг, голый черный лесок и скальный выступ, в самой высокой точке метров сорока или около того, зато длиной с полкилометра. К леску лепились разноцветные палатки и поднимались к небу дымки костров. Готовить на примусах при наличии дров считалось расточительством и барством, с годами этот лесок вычистили что приличный парк, за дровами приходилось ходить все дальше по течению ручья, пересыхающего в середине лета и активного в остальные времена года как пенсионер без вредных привычек, но на те времена сухостой водился и поблизости, таскай, да жги. На луг вела извилистая тропочка, по ней мы и спускались со своим барахлом, делая челночные ходки туда-сюда, пока не перетаскали все для всех, такие в те годы были порядки, груз считался как бы общим и в него вцеплялись всеми, невзирая на фактическую принадлежность. Пока таскали, я познакомился с нашим, технологическим, завхозом Олегом, по фамилии Голомедов, которого все звали, да и сейчас наверное зовут, Голомедов. Надо сказать, а то потом забуду, Голомедов и его фирма, в которой работало много альпинистов действующих и бывших, в том числе и Серега Капустин, в пору моего отъезда в Израиль, мой отъезд спонсировали некоторой безвозмездной суммой, за что я им посейчас благодарен, я сидел сильно без денег перед отъездом, мне не на что было поехать в Москву для оформления всего, в Воронеже-то мы как-то сводили концы с концами, ну ладно...
Мы выбрали себе подходящее место на лугу, поставили там палатки, спать мне досталось с сестрами Космачевыми и Танькой Качур, той самой блондинкой из самого начала. Заранее скажу, что ничего такого не имелось в виду, никаких ухмылок и двусмысленностей. Тогда считалось неэтичным в поры сборов заниматься чем-то помимо сборов, всякие отношения, могущие назваться межполовыми, происходили до и после, во время ничего не происходило. Можно предположить, что я только такой был лопух, но опять же холодно, опять же грязно, опять же вся жизнь на виду, мы ж не были индейцами. Вообще порядки тогда были суровыми. Ничего лишнего.
В спортивное горовосхождение, в качестве одной из главных составляющих, входит перетаскивание с места на место множества груза, поэтому комфорт не включает в себя ничего лишнего. Все облегчается простым отбрасыванием до экстранеобходимого для функционирования еще в городе, и как вы догадыветесь, к примеру подушки в экстранеобходимое не входят. Альпинист спит на коврике из пенки (тогда это было крутью, ее еще надо было где-то достать, а потом распилить вдоль и склеить в коврик), в спальнике (по возможности пуховом, легкий и мало места занимает при укладке), голову укладывая на скатанную веревку. В двухместной (промышленного стандарта) палатке вчетвером. Какие ж в таких условиях межполовые забавы?
Короче, спать мне досталось, с кем досталось.
У сестер имелись индийские синтепоновые спальники, сестры некрупного сложения забрались в один, вторым укрылись и дрыхли в локальном подобии Гавайев, У Таньки была пуховая "ножка"(такой укороченный спальник, примерно метр длиной) и пуховка. В своем ватном я проснулся часа в три ночи и до рассвета бодро настукивал зубами любимые мелодии. Вылезать из палатки, как тому цыгану из-под бредня в ливень, не хотелось, высунувшись по пояс я увидел скальную стену сплошь покрытую ледком и блестевшую. Трава под рукой издавала хрустальный хруст. Первый день на скалах.
Естественно, никакой индивидуальной снаряги для скалолазания и навыков ее использования у меня тогда не водилось. Серега выдал мне абалаковский пояс (свирепая штука, если сорваться), сам застегнул его на мне и показал как он работает, пристегнул к нему карабин, велел не потерять это дело и пошел наверх, вешать верхние страховки для тренировок. Потом это станет кошмаром моей жизни, подготовка страховок для участников, а пока я с девушками и парой незапомнившихся чужих новичков терся внизу, под танькиным руководством совершая попытки скалолазать невысоко по несложному. Потом Серега побросал вниз веревки и началось интересное.
Человек никогда не занимавшийся скалолазанием почти всегда полагает, что не умеет этого делать. На самом деле все не совсем так. Человек может лезть вертикально вверх, если у него есть достаточно зацепок для рук и опор для ног. Технически подвох содержится в том, чтоб находить их там, где их нет, или создавать, но это преодолевается опытом и тренировками. Так что если у вас есть желание заняться в качестве ОФП скалолазанием, не стесняйтесь, купите себе туфли для скалолазания и найдите, где неподалеку от вас имеется спортзал с искусственным рельефом. Все у вас получится, хотя верней всего Патрика Эйлинджера из вас не выйдет.
Есть еще такой момент, как боязнь высоты, которая в альпинизме называется боязнью глубины, поскольку человек постепенно приучается и привыкает считать тот уровень где он находится нулевым, а все остальное - глубиной. Она не преодолевается полностью, я не выяснял в чем там дело и какая механика, но чего-то, я думаю, по поводу механизма работы инстинкта самосохранения, но к ней можно привыкнуть настолько, чтоб она не мешала работать со стеной и снарягой, не заполняла мысли. Что в-общем и способствует тому пресловутому самосохранению. Тренировки на скалах проводлятся для этого в том числе, если не в большей степени, чем для развития собственно техники скалолазания, которая при работе в хорошей группе почти не имеет значения. Просто у вас будут другие функции, а не прохождение первым сложных участков. Первая тренировка проводится так: вы пытаетесь что-то рассмотреть и нащупать для лазания, вас корректируют снизу, постепенно вы боитесь меньше, находитесь в каждой точке не подолгу, соображаете чего и как делать и вам не до высоты, которая глубина. Застревать на маршруте вообще нельзя, надежность точки опры не предполагает, что вы там останетесь жить, вам надо ее временно и чем меньше времени вы торчите на месте, тем в-общем меньше устаете, поскольку руки-ноги работают попеременно, а не с концентрированной статической на них нагрузкой. Вас учат более надеяться на ноги и приходить в соответсвии более с ходьбой, чем с подтягиванием на руках. Вы довольно быстро привыкаете, что руки у вас для равновесия, а для собственно движения - ноги.
Понятное дело, что в спортивном скалолазании сегодня, на сложных трассах и на искусственном рельефе, все это не совсем так, но вы тренируетесь для альпинизма, естественный рельеф обычно несет с собой куда меньше заранее заготовленных лично для вас гадостей, чем искусственный, приготовленный опытными ребятами, именно с целью не дать вам лезть. Живая гора не имеет таких гадских привычек. Постепенно вы успокаиваетесь. У вас может возникнуть ложное ощущение, что теперь вы знаете достаточно. Ни хрена вы не знаете и вам не то чтоб дадут это понять, энтузиазм новичка ценен, его не станут в вас гасить, но ваше снаряжение и готовность к следующем подъему на стену будет проверяться и прощупываться, страховка осуществляться со всем возможным вниманием, в-общем баловать вам не дадут много.
И вы обязательно услышите фразу: правила страховки написаны кровью.
Вообще, многие правила написаны кровью.
После тренировки следует обед. Обед, в зависимости от индивидуальной состоятельности участников и богатства конкретной секции может быть разным, но в альпинизме не культивируется горнотуристической суровости рациона: макароны-тушенка-чай без сахара-сухари. Понятное дело, главное правило по облегчению груза не позволит таскать с собой например мешок с приправами и составляющим для соусов, но при хорошем завхозе, завхоз - нелегкая должность, будет составлено меню и раскладка, еды будет достаточно и она будет в среденим повеселей, чем у горников. Готовится это дело так: назначаются два дежурных, в зависимости от состава секции мальчик-девочка. Мальчик должен натаскивать дрова и воду, строить очаг и поддерживать огонь, девочка должна сварить и раздать. ИНдивидуальную посуду участники моют сами, котлы на дежурных. Могут быть колебания, но в среднем где-то так. Секция обедает всем табуном, кроме работающих на подготовке трасс и участвующих в судействе. Их порции заботливо для них сохраняются, с некоторым даже излишеством, за невозможность участия в личном обеде. За все годы я помню только один раз, когда к подготовщикам не отнеслись с должным вниманием, очень удачно на подготовке оказались ровненько я с Зайцем, но потом нам это компенсировали.
Вообще-то, занятых во всяких работах помимо индивидуальных и групповых тренировок и участия в соревнованиях, любят, берегут и поддрерживают. Не потому, что их ранг выше, хотя их ранг выше. Их ранг выше затем, что у них много всякой дополнительной работы, которую они делают помимо внутрисекционной индивидуальной. Это ценится, за это они главней. Им греют чайку, приносят пожевать каких-нить пряничков, ну и всякое такое сверхнормативное тепло, хорошо быть на подготовке трасс, это нелегко, но это того стоит. Такая деталь. Я уйму времени провел в подготовке.
Вообще, надо сказать, секция на выезде живет по законам примитивного общества. Женщин стараются не загружать тяжелой работой, но их "легкой работы" никто за них не сделает. Всякие в кино сопливые моменты, вроде, когда Маша моет котлы в ручье, а Саша в заботе о Маше идет ей помогать и заодно потрепаться о ее глазах как звездах - сценическая деталь изобретенная сценаристами. У среднего Саши на помощь в индивидуальном уроке Маши, особожденной от всего другого именно для мытья тех котлов, не найдется ни сил ни времени. Это какая-то неправильная секция, если там работы не разделены по времени и загруженности ими поровну. Тоись предшествующая сцена с песнями у костра, а Маша плескается в ручье с котлами - тоже вранье. Если уж Маша настолько не поспела к общему отдыху, неважно почему, ей помогут, не дадут там Саше больно много секретничать. Круг обязанностей определен, девиации учтены или имеются в виду.
Разница между физическими возможностями учитывается, к примеру групповая снаряга делится с разным расчетом, но зримого потакания хрестоматийной женской слабости не происходит. К примеру в среднем, при перескакивании ручья (или ледовой трещины), руку с того берега подают или всем, если предполагается, что он (она) широк для перепрыгивания, или никому, в том числе и девушкам, груз у них посильный, если кто не уверен, пускай попросит. Я как-то годы спустя, столкнулся с такой разницей культур. Мы куда-то ходили на пару дней на равнине, там были какие-то девушки, мы перескакивали в одном месте неширокую промоину и одна потом сказала: я думала ты мне руку подашь. Я правду сказать, не устыдился, но пояснил, что я крепко научен не лезть с помощью лишь из желания обозначить заинтересованность. Вот так, помощь оказывают не из демонстрации к ней готовности. Женщинам тоже.
Это не хорошо и не плохо, это была такая в те времена данность, никто тебе не нянька, хотя при необходимости, нянька тебе все и любой. Но это как бы стыдно чтоль. Взявшись самому надо делать самому.
Вот на письме вижу, что это выглядит каким-то прямо законом джунглей, на самом деле все очень разумно и обусловлено, не унижает и не ранжирует людей дополнительно, меньше поводов для конфликтов и обид, это важно, когда речь о выживании в горах, поэтому так живут почти всегда. Я и сейчас отчасти так живу.
Мои соседки видимо обратили внимание на то что предыдущая ночь нелегко мне далась, поэтому вечером мы укладывались иначе. Сестры состегнули свои два спальника в так называемый "коммунистический", в них мы залезли вчетвером, а всем остальным укрылись. Это было сделано, не спрашивая меня, опытные девки понимали, что озвучь они это в виде возможного предложения, я мог бы отказаться из ложно понятой суровой мужественности. Так тоже делалось, помощь в обход обсуждения, сокращая дискуссии и чтоб никто не потерял лицо, человека могли поставить перед фактом. Сегодня спим так. И все. Мне нужна была помощь, мне ее оказали, не вдаваясь. Злоупотреблять чужой помощью не стоит, мнение о вас, как о халявщике и раздолбае не стоит культивировать, а воспользоваться - единоразово, отчего б нет.
Между прочим, один раз мне подобное ж проявление участия вышло боком, но это я как-нить в другой раз.
Из Шахт, почему-то это место называлось в народе "Шахты", хотя сами скалы назывались Хмелевой курган, соседняя деревня называлась Зайцевка, речка зовется Кундрючья, а расположено это все примерно посередине между городом Шахты и станцией Лихая, я возвращался измененным человеком, у меня в голове созрел список потребного на будущее, без чего не проживешь. И я был явно принят теми, кем мне хотелось быть принятым.
Следующий выезд, на другие скалы, в Липецкой области, предполагался в январе. В январе! У меня дух захватывало от моих открывшихся возможностей. Хотя я и не был неженкой.
Продолжение когда-нибудь следует.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
